Каждый,
говорили, должен знать час, в который хозяева обедают, опаздывать неприлично и
невежливо
Петровские преобразования привели к коренной смене кулинарных
традиций и обычаев страны. По словам современника, "во всех землях, куда
проникает европейское просвещение, первым делом его бывают танцы, наряды и гастрономия".
Изменился
не только набор блюд, но
и порядок еды. В начале XIX
века многие дворяне еще помнили время, когда обед
начинался в полдень.
Император Павел I пытался приучить своих подданных обедать
в час.
Интересен рассказ графини Головиной:
"Однажды
весною (это случилось перед отъездом на дачу), после обеда,
бывшего обыкновенно в час, он <Павел I - Е. Л.> гулял по Эрмитажу и остановился
на одном из балконов, выходивших на набережную. Он услыхал звон колокола, во всяком
случае не церковного и, справившись, узнал, что это был колокол баронессы Строгановой,
созывавший к обеду.
Император
разгневался, что баронесса обедает
так поздно, в три часа, и сейчас же послал к ней полицейского офицера с приказом
впредь обедать в час. У нее
были гости, когда ей доложили о приходе полицейского.
Все
были крайне изумлены этим посещением, но когда полицейский исполнил возложенное
на него поручение с большим смущением и усилием, чтобы не рассмеяться, то только
общее изумление и страх, испытываемый хозяйкой дома, помешали присутствовавшему
обществу отдаться взрыву веселости, вызванному этим приказом совершенно нового
рода".
Во времена царствования Александра I время обеда
постоянно сдвигалось, а к концу первой трети XIX века русский порядок
еды окончательно вытеснялся европейским. Император Павел I почти всегда обедал
в одно и то же время ("в час по полудни"), чего нельзя сказать об Александре
I. Красноречиво свидетельствуют об этом записи в "Камер-фурьерском церемониальном
журнале":
"В половине 3-го часа ИХЪ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВА
изволили иметь обеденный стол
в Зеркальной зале в 23-х кувертах".
(запись от 28 июля 1801 г.)
"В
начале 4-го часа соизволили ИХЪ ВЕЛИЧЕСТВА выход иметь в Зеркальный зал за обеденный
стол".
(запись от 24 августа 1802 г.)
"В начале 5-го часа
ИХЪ ВЕЛИЧЕСТВА за обеденным столом
изволили кушать в
Столовой..."
(запись от 22 мая 1810 г.)
В годы, непосредственно
предшествующие войне с Наполеоном, вспоминает Д.Н. Бегичев, "обедывали
большею частью в час, кто поважнее в два, и одни только модники и модницы несколько
позднее, но не далее как в 3 часа. На балы собирались часов в восемь или девять,
и даже самые отличные франты приезжали из французского спектакля не позднее десяти
часов".
Еще в 90-е годы XVIII века доктора "единогласно проповедовали,
что и 3 часа за полдень в регулярной жизни для
обеда несколько поздно, а четырех часов в отношении к здоровью они почти ужасались!"
Однако несмотря на предостережения докторов, после войны обед
"почти везде начался в 3 часа, а кое-где и в три часа с половиною".
Щеголи
приезжали на балы за полночь. Ужин
после бала проходил в 2-3 часа ночи.
Г.Т. Северцев, автор статьи "С.-Петербург
в начале XIX века", напечатанной в журнале "Исторический вестник"
за 1903 год, отмечает: "В высшем обществе день начинался рано; в 10 часов
вставали, обед происходил
обыкновенно в 4-5 часов. <...> Жизнь среднего круга значительно разнилась
от высшего. Здесь обедали
в 3-4 часа".
Таким образом, как и в первое десятилетие XIX века, так и
в 20-30 годы знать обедала
на час, а то и на два часа позже среднего дворянства.
Кроме того, распорядок
дня петербургской знати отличался от распорядка дня москвичей.
Москвичка Варвара
Петровна Шереметева, приехавшая в Петербург в 1825 году, записывает в дневнике:
"Вот Федя с нами обедал
в 2 часа, это в Петербурге необыкновенно рано и нигде не
обедают".
"В
Петербурге утро не такое, как в Москве: выезжают в 4 часа к
обеду", - сообщает в 1813 году княжна В.И. Туркестанова Фердинанду Кристину.
В
отличие от Москвы, Петербург был городом деловых людей. По словам А.Я. Булгакова,
"здесь все с утра до ночи работают, пишут, не с кем побалагурить".
"В
Петербурге, - вспоминает В.И. Сафонович, - назначение дня для приемов считалось
необходимостью, что представлялось удобным для того, чтоб желающие видеться не
ездили даром к друг другу, а были уже уверены, что застанут дома; да и хозяевам
лучше посвятить для приемов один день в неделю, нежели принимать каждый день и
не быть никогда покойным".
Ф. Булгарин, сравнивая в романе "Иван
Выжигин" быт московского и петербургского дворянства, пишет: "Здесь
не просят так, как в Москве, с первого знакомства каждый день к
обеду и на вечер, но зовут из милости, и в Петербурге, где все люди заняты
делом или бездельем, нельзя посещать знакомых иначе, как только в известные дни,
часы и на известное время".
В Петербурге не принято было являться к
обеду задолго до назначенного часа.
Этот
обычай москвичам казался предосудительным, о чем читаем в "Записках"
Д.Н. Свербеева:
"В досужее от празднеств время собирались иногда ко мне
прежние мои московские приятели и товарищи по университету вечером на чашку
чая, а иногда и пообедать,
и не без насмешек замечали некие мои нововведения в тогдашнем домашнем быту по
подражанию иноземным обычаям. Так,
многие, не замечая привешенного к наружному подъезду колокольчика, стучались руками
и ногами в дверь и уже готовы были ее вышибить, или обращались к окнам, которых
чуть не разбивали вдребезги.
(далее)
